Немтырь - Страница 19

Между тем непогода разгулялась. С неба повалили частые, лохматые снежинки, следы засыпало на глазах. Отпечатки шагов стали похожи на неглубокие ямки, в которых трудно определить, кто здесь недавно прошел. День клонился к вечеру. В погоне за соболем прошло много времени. Пришла пора возвращаться на зимовье. Поднявшись на ноги, Янис поправил ружье, котомку. Не задерживаясь, пошел напрямую. Довольная Елка побежала неподалеку впереди.

К избушке подошли засветло. Ранние сумерки еще только начали сгущать краски хмурого дня. Не ко времени усилившийся снегопад с ветром ограничил видимость до нескольких шагов, завалил чурку перед избой, кострище, все тропы, на которых не было ничьих следов. Еще теплые после его ухода человека утром, стены избы были, как всегда, пусты.

Отряхивая с себя снег, Янис заметил странное поведение Елки. Та, напрягшись телом, подняв уши, взволнованно смотрела в сторону реки. Перебирая носом воздух, старалась поймать запахи. Без сомнения, собака что-то или кого-то чувствовала, может, даже слышала. Это заставило насторожиться.

Взяв ружье наизготовку, охотник долго смотрел в густой пихтач, стараясь услышать посторонние звуки, подставлял ветру правое или левое ухо. Однако ничего, кроме шороха падающих снежинок и шума ветра в ветвях деревьев, разобрать не мог. Проверив в стволах пулевые патроны, медленно пошел вперед. Елка, не отдаляясь от него, но и не путаясь в ногах, пошла впереди. Часто останавливаясь, оглядываясь на него, лайка предупреждала, что там кто-то есть, и он может нести опасность.

Это мог быть человек или зверь. В любом случае, встреча с ними не сулила ничего хорошего. Если бы это были отец с братьями, они пришли бы на зимовье другой тропой. Вероятно, там медведь, бродяга или заплутавший охотник. Так или иначе, Янису следовало проверить, кто это, во избежание неприятных последствий.

Прошло немало времени, прежде чем они осторожно вышли на берег Безымянки. Здесь он нашел причину настороженного поведения собаки. Вдоль речки тянулись недавние, еще не запорошенные снегом, конские следы. Продвигаясь друг за другом, они образовали неглубокую тропу, которая меняла направление перед низкими ветками или согнувшимися деревцами. Очевидно, что на спинах копытных едут всадники. Внимательно осмотревшись, Янис определил направление чужаков, двигавшихся вверх по реке. Рядом извивались цепочки отпечатков собачьих лап.

На лбу выступил холодный пот. Десятки необъяснимых вопросов породили страх. Сердце едва не останавливалось от мысли, что, возвратись он на зимовье чуть пораньше, встречи было бы не избежать. Будто пришибленный бревном, пошел назад, к избушке. Каждое мгновение ждал окрика за спиной:

— Эй, ты! А ну, стой! — и не знал, бежать в тайгу или стоять на месте, если это случится.

Добравшись до места, запустил вперед Елку, вошел следом, сел на нары, не разжигая печи. В ушах звон, в висках будто кузнец отбивает молотом каленое железо. Долго смотрел в окно на то, как падают похожие на куриное перо снежинки, и как сгущаются сумерки. Продрог. Надо что-то делать: либо разводить огонь или, кутаясь в одеяло, ночевать так. Чужие, если остановились где-то неподалеку, могут почувствовать запах дыма, их собаки услышат шум. Решил сходить по следам, посмотреть, как далеко ушли. Не выпуская на улицу Елку, чтобы не выдала, с одним ружьем отправился в ночь. Теперь пошел напрямую, через тайгу, вырезая след выше по реке. Местность знал хорошо, мог ночью ходить где угодно, не плутая.

Срезав угол, нашел следы. Не выказывая себя, пошел в стороне за ними. Осторожно, часто останавливаясь и прислушиваясь, проследил путь до первого поворота. Никого. Прошел дальше — опять пусто. Впереди третья излучина. Там тоже тишина.

На ходу, изучая движение, понял, что всадники не местные и идут по Безымянке впервые. Возможно, даже не охотники. Они повторяли все изгибы и повороты речки, часто натыкаясь на завалы и наносы. Опытные таежники так не ходят, передвигаются на некотором расстоянии от воды, срезая углы и обходя стороной многочисленные препятствия. Часто останавливаясь, они поворачивали коней, ехали назад, правили в обход препон, но потом непременно возвращались на берег.

Быстро стемнело. Янис едва мог различить деревья и тропу на снегу. Еще немного, и в тайге пропадут все ориентиры. К этому времени он преодолел около двух километров. Расстояние достаточное, чтобы, вернувшись в зимовье, можно было безбоязненно растопить печь и спокойно спать в тепле. Но любопытство гнало вперед. Встречный ветер и снегопад способствовали незаметному передвижению. Его запахи относило назад, шум шагов глушила толщина снежного покрова. Вдруг почувствовал запах дыма. Теперь не так быстро, учитывая каждый шаг, пошел навстречу неизвестности.

Впереди, в ста шагах, на большой поляне у речки горел большой костер, а возле него мелькали неясные силуэты. В стороне, под наспех сооруженным из пихтового лапника навесом, стояли четыре лошади. Отсюда плохо видно, кто эти люди и сколько их. Янис позволил себе подойти еще на несколько шагов, а потом стал присматриваться и вслушиваться.

Их четверо. Люди в форменных шапках со звездочками, овчинных полушубках и яловых, не по времени одетых сапогах. Милиционеры или представители НКВД. Оградившись от ветра и снега брезентом, они брякали ложками в котелках, ужинали. Две худые, голодные собаки возле них, поджав хвосты, ждали подачки.

Во время еды они вели какой-то разговор. Янису стоило больших усилий разобрать обрывки фраз, долетевших до него.

— Тут… не тут… Говорил, что тут… — ворчал один, что сидел спиной.